Австрия широким поспешным шагом, обычно не присущим ему совсем, шел по пустому коридору, ведущему в кабинет Брагинского. Как он вообще решился на такое дело, было загадкой даже для самого Эдельштайна. Причем довольно гиблое дело. Родерик минуту простоял перед дверью, изредка переминаясь с ноги на ногу. И, наконец, постучавшись, вошел. - Прошу прощения, Иван.
Калининград, он же по досадной случайности Пруссия, попавший в руки Советскому Союзу, очнулся от полудрёмы. Он и не заметил, как быстро пролетело время. За неимением других дел, он сидел в кабинете своего "господина", изредка помогая ему по кой-каким мелочам - записи принести или сложить бумаги. Особо важных дел Брагинский ему ещё не поручал - при всём сочувствии, недоверие бывшему врагу всё ещё было сильным. За монотонной работой, Гилберт и не заметил, как вымотался, и уснул прямо в кресле. Но лишь он услышал стук в дверь, как сон растаял. Привыкнув к тусклому свету кабинета, Калининград моментально узнал вошедшего. - Родерик?!... - в недоумении прошептал Байльшмидт.
Брагинский перелистывал страницы новой книги и забыл про время. Когда он читал, отвлечь его от сего занятия было крайне трудно. Порой несчастным "собеседникам" приходилось буквально орать Ивану в ухо, чтобы он хоть как-то отреагировал на их присутствие. А книга была интересной... Просто до безобразия... -Ась?..- без особого участия, скорее на автомате, отозвался Россия на стук и на появление Австрии в своем кабинете.
Присутствие самого Гилберта, которого Австрия удостоил пока лишь мимолетным взглядом, несколько усложняло процесс. Но Родерик был настроен вполне решительно, чтобы медлить с исполнением цели своего прибытия. - Вынужден просить у Вас возвращения земель Восточной Пруссии. Ему даже стало интересно, как отреагирует на такое дерзкое заявление Россия. Такое даже вполне могло сойти за забавную игру... Вот только никто из них играть не будет. Ни Эдельштайн, ни Брагинский. И тот факт, что его теперешний оппонент практически не обратил внимание на вошедшего, прибавило ложку раздражения.
Neo-kami С большим трудом и сожалением Брагинский оторвал глаза от текста и взглянул на вошедшего. Конечно, Ивана немного злило, когда его отвлекали от чтения, но раздражение очень быстро куда-то улетучивалось. Такой уж характер. -Эмм... Простите, Австрия-сан, вы что-то сказали?- произнес Россия и приветливо улыбнулся.
Гилберт просто опешил от таких слов. Он всегда знал, насколько смелым был этот аристократ... но такое откровенное заявление. Это просто игра с огнём. Насколько бы добрым и "наивным" не был Брагинский, Гилберт видел, каким он бывает в ярости. На миг захотелось крикнуть заносчивому европейцу: "не вмешивайся! Это бесполезно!", но Байльшмидт дураком не был и прекрасно понимал - если Родерих захотел его освободить, то он будет стоять на своём до конца. Сам не свой из-за какого-то сковывающего страха, Калининград внимательно следил за Брагинским, готовый в любой момент уловить его раздражённость - в малозаметном жесте, во взгляде... или услышать ту страшную калёную сталь в голосе.
Общение с Россией - это нечто за грань выходящее... Привыкшему к помпезности и серьезности европейских переговоров человеку перестроиться очень нелегко. Но всегда можно попробовать, не зря ведь Австрия и Российская Империя заключали союз. Когда-то... Да, он знал, что Ивана злить не стоило... Он знал, каков тот может быть в гневе. Он знал, к чему все может привести и чем закончиться. Он знал... И все же. То, что толкнуло его на этот безумный шаг было сильнее всех его знаний, точноти и осмотрительности. И оно застилало глаза перед страхом. - Прошу вернуть земли Восточной Пруссии, - Твердо повторил он.
Брагинский лишь загадочно улыбнулся. Отложив книгу на столик, Иван поднялся с кресла и прошелся к большому окну. Интересно, всем было непривычно видеть его без традиционных шарфа и пальто?.. -Ну... Боюсь, что это невозможно, Родерик-кун,- спустя пару минут отозвался Иван, он стоял спиной к собеседнику, так что лица его было не видно. -Хмм... Знаете, стоять у порога- плохая примета...
Гилберт прикрыл глаза, готовый ко всему. Он был не в силах и шелохнуться, будто бы боясь разрушить и без того хрупкое, крошащееся в пальцах затишье. Калининград напрягся, словно струна, заметив улыбку Брагинского. Это был явно недобрый знак. Хотелось разнять этот ненужный конфликт, позабыть всё к чёрту, забыть, как страшный сон, но лезть со своим словом сейчас всё равно что гладить шаровую молнию. Байльшмидт был готов рискнуть, но внезапно проснувшаяся боль в старых ранах, словно узда дала знать своё место. Его слово сейчас ничего не значит.
"Плевал я на приметы..." - Хмуро подумал Родрик, но вглубь комнаты все же прошел, останавливаясь как раз напротив спины Ивана. - В нашем мире нет ничего невозможного, - Его возражение звучало довольно весомо, но все-таки... Австрия нервничал, умудряясь не показывать это никому из присутствующих, даже Гилберту, который знал Родерика как четыре луча тевтонского креста. Тевтонский орден... Как все это тяжело было бы объяснить... Эдельштайн поймал себя на том, что иногда забывал делать вдохи. Он был напряжен как борзая, учуявшая зайца, но которой не дали команду. Именно сейчас его идея начала казаться какой-то комичной. И ситуацией постепенно начал завладевать страх провала, к которому Родерик, по-идее, должен был быть готов с самого начала. "Ох, Гилберт... Тяжело что-то скрыть от тебя, но уж для такого дела я постараюсь."
Калининград взглядом проследил за Родерихом. Чеканный шаг, абсолютное хладнокровие... Не человек - воитель. Не страна - оружие. Именно такой, каким он должен был стать по призванию. Войне. А что же он сам? Что же ты, Гилберт? Как низко ты пал... Австрия прав, истина в глубине его глупой и наивной затеи - может он слишком рано сдался и имеет смысл ещё сражаться?... Но сомнение продлилось недолго. Оно просто отступило перед очередным приступом страха. То что царило в кабинете Брагинского не было тишиной - это была немая дуэль двух противников. Это противостояние до тех пор, пока один из них не уступит другому. Он и не подозревал, что не одному ему сейчас страшно.
Ты засыпаешь однажды рядом...Так странно видеть в своей постели..Вдыхать твой запах -почти обрядом..И думать..как же мы так успели? (с)*Manwe*
Тихонько отворив дверь и удерживая поднос на ладони, Торис вошел в комнату. Поставив свою ношу на стол около России, парень тихо и предельно вежливо сказал - Ваш чай, Россия-сан. Ой, у нас гости...прикажете принести еще чашек? Шатен перевел взгляд на посетителей и мило улыбнулся. - Приветствую вас, Австрия-сан, Калининград-сан. - вежливо поприветствовал он.
* Истина ничуть не страдает оттого, что кто-то ее не признает. (Ф.Шиллер)*
*с грохотом, распахивается дверь* Стойте - стойте! Без меня не начинать! Фу-ух... *улыбается, по крепче прижимая к себе плюшевого панду* я не очень опоздал?
"Чёрт... лучше бы они не приходили..." - про себя подумал Пруссия. Обстановка и так была на накале, и он уже сам был не рад тому, что присутствует при этом разговоре. Споре за свою свободу. Он слабо улыбнулся Литве (пусть тот и был одним из его пленителей - он стал ему другом), недоуменно посмотрел на ворвавшийся в кабинет Китай. Гилберт и без того сидел, как на иголках. Сейчас же ему как никогда захотелось послать всё и всех к чёрту, и, громко хлопнув дверью, вернуться на осколки своей старой родины. Калининград тихо скрипнул зубами - уже поздно. Придётся сидеть до самого конца.
Россия поразмышлял с минуту. Нет, он все прекрасно понимал. Но приходить почти в гости и так в наглую качать свои права... Брагинский резко развернулся и сложил руки на груди, прислонился к окну. Хоть Иван и был раздражен, но старался не показывать этого. -Хмм... Неужели? Ну тогда постарайтесь обосновать свое требование...- в глазах блондина пробежал нехороший огонек. Вскоре в кабинет вошел Торис. -Спасибо, Литва-кун...- Иван бросил мимолетный взгляд на Родериха, Гильберта,- Да, похоже нам понадобятся еще две чашки... Брагинский мягко улыбнулся своему любичику: -И себе не забудь ^__^ Спустя мгновение Иван едва заметно вздрогнул от хлопка резко отворившейся двери. -Хмм... И еще одну порцию чая...- пролепетал блондин, недоуменно поглядывая на Яо...
Ситуация приобретала все более фарсовую окраску. Не смотря на всю серьезность ситуации, Австрия не смог сдержать тихой усмешки. - Guten morgen, - Родерик кивнул вошедшему Литве. На появление Китая он отреагировал синхронно со старым другом. "Массовые сцены нынче становятся популярными..." - С иронией подумал Эдельштайн, привыкший к конфиденциальности. Но даже из всего этого можно было извлечь хоть какую-то пользу: Австрия позволил себе полностью расслабиться, напоминая самому себе же, что у него нет причин, которые заставили бы его бояться России и робеть как мальчишку. И не стоило давать такую высокую привелегию старому восточному товарищу по войнам. Хотя да, если честно признаться себе, он действительно робел. Обосновать? Если бы аристократ не умел сдерживать минутных эмоциональных порывов, то по его лицу тут же бы поползла широкая и немного безумная улыбка, которая время от времени мелькала на губах Пруссии. Когда-то... Чем он может обосновать столь безумную просьбу отдать часть полученных после войны территорий? - ... - Эдельштайн минуту наблюдал за глазами Ивана, пытаясь угадать, о чем тот думает. И это ему ох-х как не нравилось. - Это... внутреннее дело личного характера бывшей Германской конфедерации. Родерик бросил короткий взгляд на Гилберта.
"Это плохо кончится... это плохо кончится..." Калиниград практически видел, как Россия сейчас разгневается, и развяжется новым тугим витком цепи истории очередная война за абсолютную бессмыслицу. Свободу, которую он, Гилберт, уже никогда не получит... Оставалось только полагаться на благоразумие Австрии. Надеяться, что гордыня не затмит ему взгляда, что он не попытается настаивать на своём слишком долго. Что он поймёт, что его идея слишком наивна и она проста всего лишь в его мечтаниях, но не в реальности. Оставалось только держать себя в руках, чтобы не мешать - хотя это и было трудно, находясь между молотом и наковальней. Оставалось только ждать... Поймав на себе взгляд Родериха, Гилберт испытал смешанные чувства. Ему казалось, что в глазах европейца он видит себя в прошлом - желающего сражаться, готового биться до конца... Он видел в Австрии и себя в будущем - это "глупое стремление" вернуть ему те вершины славы давних времён... но также в его глазах он уловил еле заметное отчаянье, будто аристократ сам стал сомневаться в своём плане. "А что же он увидит в моём взгляде?" - мимолётом подумал Байльшмидт и резко отвернулся. Он не хотел, чтобы старый боевой друг (брат, враг?...) увидел в его глазах жалкое смирение и покорность судьбе.
Ты засыпаешь однажды рядом...Так странно видеть в своей постели..Вдыхать твой запах -почти обрядом..И думать..как же мы так успели? (с)*Manwe*
Внимательно слушал Ивана, попутно вспоминая, что в доме есть из сладкого и того, что можно подать к чаю. Пара идей уже были, оставалось надеяться что девушки, а именно Украина и Беларусь, не успели добраться до этих самых «кчайностей». - Сейчас все будет, Россия-сан… - радостно и немного весело улыбнулся Брагинскому и спокойным шагом направился на кухню. Войдя на свою любимую территорию, Литва первым делом залез в холодильник, надеясь, что задуманное удастся. И, надо же, удалось. На большом поддоне в вафельных корзиночках сидело около трех десятков белых голубей из ванильного крема. Осторожно взяв поддон он поставил его на столик на колесиках, сгружая уда же чашки, вазочку с мармеладом и несколько сортом печенья. Так же неторопливо вернулся в комнату. - Россия-сан, кажется, нам всем надо сделать перерыв, и выпеть по кружечке хорошего чая – мило улыбнулся, надеясь, что блондин не станет цепляться за поводы для споров и отвлечет всех собравшихся на чаепитие. Так же шатен надеялся, что ничего плохого в ближайшее время не случится. Расставив чашки на столе и налив в кружки ароматного чая, Торис присел на краешек стула, дожидаясь пока все соберутся к столу.
* Истина ничуть не страдает оттого, что кто-то ее не признает. (Ф.Шиллер)*
*робко обвёл глазами присутствующих (по комнате явно витало напряжение), по телу бодро пробежал не один полк мурашек, нервно сглатывая, пытается придать лицу непринуждённое выражени* эмм...кх...-кхых... (пора завязывать с курением, уже в который раз пронеслось в голове)... эмм... я пропустил начало, кто-нибудь введёт меня в курс дела?) *немного осмелев, уже куда бодрее направился к столу, лишь побелевшие костяшки пальцев, отчаянно сжимающих панду, выдавали нервозность*
Как бы ни старался Торис разбавить обстановку своей теплотой, Гилберт и не шелохнулся. Дыхание спирало от редкой дрожи, будто бы Калининград лихорадило от переживаний. Но всё-таки он взял себя в руки и постарался унять беспокойство. Какой-то неестественной походкой он прошёл к столу, по привычке подвинул стул для Брагинского и замер, ожидая, пока тот сядет.
Наблюдая за Торисом, Россия невольно отметил его излишнюю веселость. Ну что ж... И такое бывает ) Когда на ногах остались лишь трое, Иван повернулся к Гильберту и мило улыбнулся: -Спасибо. Но ты садись, я подожду,- казалось, Брагинский что-то не договорил. После небольшой паузы, блондин обратился к Австрии: -Прошу вас, присаживайтесь...
Будто снова очнувшись ото сна, вздрогнул от слов России. -Хорошо, - сел по левую руку от покровителя. Стараясь не смотреть на европейцев, Гилберт взглянул на Китай. Азиат сосредоточенно вглядывался в кружку. "А что он-то тут делает? Неужели и ему есть интерес до моей свободы?" - но потом, поглядев на его немного рассеянное поведение, понял, что Яо только заглянул на огонёк. Еле слышно вздохнул, но к своей чашке так и не прикоснулся.
Что ж... Если хозяин приглашает, то отказываться весьма невежливо. Австрия молча кивнул Брагинскому и сел напротив, уже не смотря в сторону Гилберта. Ему не хотелось снова уловить то смирение, которое было свойственно, скорее, самому Родерику. Калининград... Нет, не Калининград. Былое напряжение возвратилось с продолжением этого бессловесного противостояния. Будет забавно, если при случае чего напишут, что Австрия - страна-агрессор. Но ведь он пришел не разжигать войну, ведь так?.. Эдельштайн молча пододвинул к себе чашку, все так же стараясь не смотреть на Байльшмидта.
Когда все уселись, Иван прошествовал к двери и прикрыл ее. Оглядев всю собравшуюся компанию, блондин чуть вздохнул. После этого он прошествовал к своему стулу, который расположился между Калининградом и Литвой мдя... . Аккуратно перехватив чашку, предложенную Торисом, Брагинский спокойно произнес: -Чай это, Яо-кун, чай ) Затем Иван отпил добрую половину теплой приятной жидкости. Выдохнув, блондин как-то по-веселому обратился к Родериху: -Ну! Внутреннее дело, значит? Хмм... Теперь вы понимаете всю абсурдность своей "просьбы"? Гильберт-кун, тебе сколько кубиков? ^__^
Родерик минуту простоял перед дверью, изредка переминаясь с ноги на ногу. И, наконец, постучавшись, вошел.
- Прошу прощения, Иван.
За монотонной работой, Гилберт и не заметил, как вымотался, и уснул прямо в кресле. Но лишь он услышал стук в дверь, как сон растаял. Привыкнув к тусклому свету кабинета, Калининград моментально узнал вошедшего.
- Родерик?!... - в недоумении прошептал Байльшмидт.
-Ась?..- без особого участия, скорее на автомате, отозвался Россия на стук и на появление Австрии в своем кабинете.
- Вынужден просить у Вас возвращения земель Восточной Пруссии.
Ему даже стало интересно, как отреагирует на такое дерзкое заявление Россия. Такое даже вполне могло сойти за забавную игру... Вот только никто из них играть не будет. Ни Эдельштайн, ни Брагинский.
И тот факт, что его теперешний оппонент практически не обратил внимание на вошедшего, прибавило ложку раздражения.
-Эмм... Простите, Австрия-сан, вы что-то сказали?- произнес Россия и приветливо улыбнулся.
Насколько бы добрым и "наивным" не был Брагинский, Гилберт видел, каким он бывает в ярости. На миг захотелось крикнуть заносчивому европейцу: "не вмешивайся! Это бесполезно!", но Байльшмидт дураком не был и прекрасно понимал - если Родерих захотел его освободить, то он будет стоять на своём до конца.
Сам не свой из-за какого-то сковывающего страха, Калининград внимательно следил за Брагинским, готовый в любой момент уловить его раздражённость - в малозаметном жесте, во взгляде... или услышать ту страшную калёную сталь в голосе.
Да, он знал, что Ивана злить не стоило... Он знал, каков тот может быть в гневе. Он знал, к чему все может привести и чем закончиться. Он знал... И все же.
То, что толкнуло его на этот безумный шаг было сильнее всех его знаний, точноти и осмотрительности. И оно застилало глаза перед страхом.
- Прошу вернуть земли Восточной Пруссии, - Твердо повторил он.
-Ну... Боюсь, что это невозможно, Родерик-кун,- спустя пару минут отозвался Иван, он стоял спиной к собеседнику, так что лица его было не видно.
-Хмм... Знаете, стоять у порога- плохая примета...
Хотелось разнять этот ненужный конфликт, позабыть всё к чёрту, забыть, как страшный сон, но лезть со своим словом сейчас всё равно что гладить шаровую молнию. Байльшмидт был готов рискнуть, но внезапно проснувшаяся боль в старых ранах, словно узда дала знать своё место. Его слово сейчас ничего не значит.
- В нашем мире нет ничего невозможного, - Его возражение звучало довольно весомо, но все-таки...
Австрия нервничал, умудряясь не показывать это никому из присутствующих, даже Гилберту, который знал Родерика как четыре луча тевтонского креста.
Тевтонский орден...
Как все это тяжело было бы объяснить...
Эдельштайн поймал себя на том, что иногда забывал делать вдохи. Он был напряжен как борзая, учуявшая зайца, но которой не дали команду.
Именно сейчас его идея начала казаться какой-то комичной. И ситуацией постепенно начал завладевать страх провала, к которому Родерик, по-идее, должен был быть готов с самого начала.
"Ох, Гилберт... Тяжело что-то скрыть от тебя, но уж для такого дела я постараюсь."
А что же он сам? Что же ты, Гилберт? Как низко ты пал... Австрия прав, истина в глубине его глупой и наивной затеи - может он слишком рано сдался и имеет смысл ещё сражаться?...
Но сомнение продлилось недолго. Оно просто отступило перед очередным приступом страха. То что царило в кабинете Брагинского не было тишиной - это была немая дуэль двух противников. Это противостояние до тех пор, пока один из них не уступит другому.
Он и не подозревал, что не одному ему сейчас страшно.
- Ваш чай, Россия-сан. Ой, у нас гости...прикажете принести еще чашек?
Шатен перевел взгляд на посетителей и мило улыбнулся.
- Приветствую вас, Австрия-сан, Калининград-сан. - вежливо поприветствовал он.
Он слабо улыбнулся Литве (пусть тот и был одним из его пленителей - он стал ему другом), недоуменно посмотрел на ворвавшийся в кабинет Китай.
Гилберт и без того сидел, как на иголках. Сейчас же ему как никогда захотелось послать всё и всех к чёрту, и, громко хлопнув дверью, вернуться на осколки своей старой родины. Калининград тихо скрипнул зубами - уже поздно. Придётся сидеть до самого конца.
-Хмм... Неужели? Ну тогда постарайтесь обосновать свое требование...- в глазах блондина пробежал нехороший огонек.
Вскоре в кабинет вошел Торис.
-Спасибо, Литва-кун...- Иван бросил мимолетный взгляд на Родериха, Гильберта,- Да, похоже нам понадобятся еще две чашки...
Брагинский мягко улыбнулся своему любичику:
-И себе не забудь ^__^
Спустя мгновение Иван едва заметно вздрогнул от хлопка резко отворившейся двери.
-Хмм... И еще одну порцию чая...- пролепетал блондин, недоуменно поглядывая на Яо...
- Guten morgen, - Родерик кивнул вошедшему Литве. На появление Китая он отреагировал синхронно со старым другом.
"Массовые сцены нынче становятся популярными..." - С иронией подумал Эдельштайн, привыкший к конфиденциальности.
Но даже из всего этого можно было извлечь хоть какую-то пользу: Австрия позволил себе полностью расслабиться, напоминая самому себе же, что у него нет причин, которые заставили бы его бояться России и робеть как мальчишку. И не стоило давать такую высокую привелегию старому восточному товарищу по войнам.
Хотя да, если честно признаться себе, он действительно робел.
Обосновать? Если бы аристократ не умел сдерживать минутных эмоциональных порывов, то по его лицу тут же бы поползла широкая и немного безумная улыбка, которая время от времени мелькала на губах Пруссии. Когда-то... Чем он может обосновать столь безумную просьбу отдать часть полученных после войны территорий?
- ... - Эдельштайн минуту наблюдал за глазами Ивана, пытаясь угадать, о чем тот думает. И это ему ох-х как не нравилось. - Это... внутреннее дело личного характера бывшей Германской конфедерации.
Родерик бросил короткий взгляд на Гилберта.
Калиниград практически видел, как Россия сейчас разгневается, и развяжется новым тугим витком цепи истории очередная война за абсолютную бессмыслицу. Свободу, которую он, Гилберт, уже никогда не получит...
Оставалось только полагаться на благоразумие Австрии. Надеяться, что гордыня не затмит ему взгляда, что он не попытается настаивать на своём слишком долго. Что он поймёт, что его идея слишком наивна и она проста всего лишь в его мечтаниях, но не в реальности.
Оставалось только держать себя в руках, чтобы не мешать - хотя это и было трудно, находясь между молотом и наковальней.
Оставалось только ждать...
Поймав на себе взгляд Родериха, Гилберт испытал смешанные чувства. Ему казалось, что в глазах европейца он видит себя в прошлом - желающего сражаться, готового биться до конца... Он видел в Австрии и себя в будущем - это "глупое стремление" вернуть ему те вершины славы давних времён... но также в его глазах он уловил еле заметное отчаянье, будто аристократ сам стал сомневаться в своём плане.
"А что же он увидит в моём взгляде?" - мимолётом подумал Байльшмидт и резко отвернулся. Он не хотел, чтобы старый боевой друг (брат, враг?...) увидел в его глазах жалкое смирение и покорность судьбе.
- Сейчас все будет, Россия-сан… - радостно и немного весело улыбнулся Брагинскому и спокойным шагом направился на кухню.
Войдя на свою любимую территорию, Литва первым делом залез в холодильник, надеясь, что задуманное удастся. И, надо же, удалось. На большом поддоне в вафельных корзиночках сидело около трех десятков белых голубей из ванильного крема. Осторожно взяв поддон он поставил его на столик на колесиках, сгружая уда же чашки, вазочку с мармеладом и несколько сортом печенья. Так же неторопливо вернулся в комнату.
- Россия-сан, кажется, нам всем надо сделать перерыв, и выпеть по кружечке хорошего чая – мило улыбнулся, надеясь, что блондин не станет цепляться за поводы для споров и отвлечет всех собравшихся на чаепитие. Так же шатен надеялся, что ничего плохого в ближайшее время не случится.
Расставив чашки на столе и налив в кружки ароматного чая, Торис присел на краешек стула, дожидаясь пока все соберутся к столу.
Чет ты какой-то радостный... Что, нашел все-таки кладовку с пряниками?.. =РДа нет, ее уже не найти)))А если и найти то замок не срезать))Я радостный чтоб тебе нескучно было))Когда на ногах остались лишь трое, Иван повернулся к Гильберту и мило улыбнулся:
-Спасибо. Но ты садись, я подожду,- казалось, Брагинский что-то не договорил.
После небольшой паузы, блондин обратился к Австрии:
-Прошу вас, присаживайтесь...
-Хорошо, - сел по левую руку от покровителя.
Стараясь не смотреть на европейцев, Гилберт взглянул на Китай. Азиат сосредоточенно вглядывался в кружку.
"А что он-то тут делает? Неужели и ему есть интерес до моей свободы?" - но потом, поглядев на его немного рассеянное поведение, понял, что Яо только заглянул на огонёк. Еле слышно вздохнул, но к своей чашке так и не прикоснулся.
Былое напряжение возвратилось с продолжением этого бессловесного противостояния. Будет забавно, если при случае чего напишут, что Австрия - страна-агрессор.
Но ведь он пришел не разжигать войну, ведь так?..
Эдельштайн молча пододвинул к себе чашку, все так же стараясь не смотреть на Байльшмидта.
мдя.... Аккуратно перехватив чашку, предложенную Торисом, Брагинский спокойно произнес:-Чай это, Яо-кун, чай )
Затем Иван отпил добрую половину теплой приятной жидкости. Выдохнув, блондин как-то по-веселому обратился к Родериху:
-Ну! Внутреннее дело, значит? Хмм... Теперь вы понимаете всю абсурдность своей "просьбы"? Гильберт-кун, тебе сколько кубиков? ^__^